ИСТОРИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО ВЯЗАНИЯ ДО НАЧАЛА XX в.

Гипо­тезы о воз­ник­но­ве­нии вязания

Когда и где воз­никло вяза­ние, допод­линно неиз­вестно. Поскольку для вяза­ния доста­точно иметь всего две спицы, логично было бы пред­по­ло­жить, что оно воз­никло очень давно, задолго до нашей эры, и не позд­нее, по край­ней мере, чем тка­че­ство, для кото­рого нужен ста­нок. Гипо­тезы о про­ис­хож­де­нии вяза­ния мы нахо­дим в ста­тье «Немного из исто­рии вяза­ния» чехо­сло­вац­кого спе­ци­а­ли­ста про­шлого века Люд­милы Пеш­ко­вой. Ей она пред­ва­ряет свою книгу «Вяза­ние» (1979). Л. Пеш­кова пишет:

«Тка­нье и вышивка были известны еще в древ­нем Египте, что дока­зы­вают, напри­мер, находки пре­красно и худо­же­ственно выши­тых тка­ней и укра­ше­ний в гроб­ни­цах еги­пет­ских фара­о­нов. Поэтому есть доводы пред­по­ла­гать, что в то время было известно и вяза­ние, кото­рое по своим прин­ци­пам отно­си­тельно несложно. Оно прак­ти­че­ски не тре­бует ника­кого тех­ни­че­ского обо­ру­до­ва­ния, поскольку пер­во­на­чально вязали без каких-либо при­спо­соб­ле­ний, т.е. про­сто на паль­цах, а позд­нее с исполь­зо­ва­нием спиц или рам (этот тип вязки ино­гда оши­бочно опре­де­ляли как еги­пет­ский). Также понятно, почему не были най­дены вяза­ные вещи того пери­ода, ведь руч­ной три­ко­таж срав­ни­тельно легко под­вер­га­ется порче. Точно так не исклю­чено, что вна­чале вяза­ные вещи вхо­дили в каж­до­днев­ный оби­ход низ­ших каст (семитки, рельеф воина, носки в копт­ских гроб­ни­цах), и, конечно, не могло не иметь зна­че­ния то, что вяза­ные вещи можно было легко рас­пу­стить и свя­зать иные, чем зна­чи­тельно сни­жа­лись дол­го­сроч­ность и проч­ность мате­ри­ала. Правда, неко­то­рые иссле­до­ва­тели счи­тают точ­нее не опре­де­лен­ные остатки неко­то­рого тек­стиля из еги­пет­ских гроб­ниц XIII в. до н.э. за остатки вяза­ных изде­лий, но они нахо­дятся в таком состо­я­нии, что точ­ное опре­де­ле­ние невоз­можно»[i].

Не сму­ща­ясь отсут­ствием бес­спор­ных архео­ло­ги­че­ских нахо­док, кото­рые могли бы под­твер­дить гипо­тезу воз­ник­но­ве­ния вяза­ния до нашей эры, иссле­до­ва­тели пыта­лись дока­зать ее, ссы­ла­ясь на древ­ние изоб­ра­же­ния людей в одежде, кото­рая напо­ми­нает вяза­ную. У Люд­милы Пеш­ко­вой читаем:

«В раз­лич­ных стра­нах Востока, якобы, обна­ру­жи­ва­ются дока­за­тель­ства исполь­зо­ва­ния вяза­ных частей одежды в древ­ней­шие вре­мена. В гроб­нице Аме­нем­хата (на самом деле в гроб­нице Хнум­хо­тепа II – Ф.Ó.) в Бени-Хасане был обна­ру­жен настен­ный рису­нок, кото­рый отно­сится при­бли­зи­тельно к XIX в. до н.э. и изоб­ра­жает семи­тов, четыре жен­ские фигуры среди кото­рых одеты в сво­его рода вяза­ные пла­тья. В раз­ва­ли­нах дворца Сена­хе­риба в Нине­вии был обна­ру­жен рельеф воина в нос­ках с под­вяз­ками, кото­рые пора­зи­тельно напо­ми­нают совре­мен­ные»[ii].

Фото 1 и 2[iii]. Фраг­менты изоб­ра­же­ния ино­стран­ной деле­га­ции на рос­писи север­ной стены гроб­ницы Хнум­хо­тепа II в некро­поле Бени-Хасана, рас­по­ло­жен­ного между совре­мен­ными горо­дами Эль-Минья и Мал­лави в Египте

Обра­тимся вна­чале к фраг­менту рос­писи север­ной стены гроб­ницы Хнум­хо­тепа II, кото­рый был в 1895 – 1875 гг. до н.э. пра­ви­те­лем (номар­хом) 16-го нома (округа) Верх­него Египта Сред­него цар­ства. На нем изоб­ра­жена про­цес­сия ази­а­тов (ааму) из страны Шу, кото­рые при­шли в Еги­пет, чтобы покло­ниться Хнум­хо­тепу II и при­не­сти ему дары (фото 1 – 4).

Фото 3. Голов­ная часть про­цес­сии. Верх­ний рису­нок листа 133 «Дина­стия XII. Бени-Хасан. Гроб­ница 2. Север­ная сто­рона». Памят­ники Египта и Эфи­о­пии. Сбор­ник рисун­ков в 6 частях и 12 томах. Бер­лин, 1849 – 1859. Часть II. Т. IV. Автор: егип­то­лог Карл-Рихард Леп­сиус (Carl Richard Lepsius, 1810 – 1884). Худож­ник: Густав Рёбке (Gustav Reubke). Место хра­не­ния: Уни­вер­си­тет и Госу­дар­ствен­ная биб­лио­тека Саксонии-Анхальт, Гер­ма­ния[iv]

В узор­ча­тые «вяза­ные пла­тья» одеты не только жен­щины, но и муж­чины народа ааму. Пла­тья жен­щин хорошо обле­гают фигуру. На этом осно­ва­нии, навер­ное, и был сде­лан вывод о том, что они вяза­ные. Однако пла­тья, ско­рее всего, были изго­тов­лены тех­ни­кой пле­те­ния паль­цами с исполь­зо­ва­нием рамы, кото­рая поз­во­лят полу­чать мате­риал, срав­ни­мый по эла­стич­но­сти со свя­зан­ным на спи­цах. Эта тех­ника назы­ва­ется спрангом.

Фото 4. Вто­рая часть про­цес­сии. Верх­ний рису­нок листа 133 «Дина­стия XII. Бени-Хасан. Гроб­ница 2. Север­ная сторона»

Корич­не­вые носки с белой каем­кой, кото­рые вме­сто обуви носят жен­щины и ребе­нок (фото 4), также кажутся свя­зан­ными на спи­цах. Но, по всей веро­ят­но­сти, они были изго­тов­лены мето­дом пле­те­ния иглой. (Подроб­нее см.: Про­то­вя­за­ние. 2. Ста­рый Свет. Бени-Хасан.)

Фото 5 и 6. Поход на юг Ирака: воины соби­рают добычу. Асси­рий­ский рельеф из Юго-западного дворца в Нине­вии, ком­ната XXVIII. Мате­риал: камень. Время созда­ния: около 640 – 620 гг. до н.э. Бри­тан­ский музей, Лон­дон, Англия[v]

Рас­смот­рим вто­рой при­мер, при­ве­ден­ный в книге Л. Пеш­ко­вой, – изоб­ра­же­ния «нос­ков с под­тяж­ками» на камен­ных релье­фах (фото 5 – 10) из города Нине­вии, кото­рый нахо­дился на тер­ри­то­рии совре­мен­ного Ирака (город Мосул). Нине­вия была сто­ли­цей Асси­рий­ского госу­дар­ства с VIII – VII вв. до н.э. (цар­ство­ва­ние Сен­на­хи­риба и Ашшур­ба­ни­пала). В 612 г. до н.э. город был раз­ру­шен объ­еди­нен­ным вой­ском вави­ло­нян и мидян, дер­жав­шим ее в осаде два года.

Фото 7 и 8. При­двор­ные наблю­дают за охо­той на льва. Асси­рий­ский рельеф из Север­ного дворца Ашшур­ба­ни­пала в Нине­вии, ком­ната S, плита № 6. Мате­риал: камень. Время созда­ния: около 645 – 635 гг. до н.э. Бри­тан­ский музей[vi]

Более всего похожи на вяза­ные «носки с под­тяж­ками», выре­зан­ные на плите с услов­ным назва­нием «При­двор­ные наблю­дают за охо­той на льва» (фото 7 и 8), поскольку на ней осо­бенно четко видно, насколько хорошо «носок» обле­гает стопу, повто­ряя ее кон­туры. Кроме того, на пятке «носка» есть линии, кото­рые напо­ми­нают те, кото­рые полу­ча­ются при ее фор­ми­ро­ва­нии на вяза­ном носке. Но если про­ана­ли­зи­ро­вать дан­ное изоб­ра­же­ние в купе с изоб­ра­же­ни­ями на дру­гих пли­тах, то сле­дует заклю­чить, что здесь пока­заны сапоги без подошвы, искусно сши­тые из тон­кой кожи, кото­рая в про­цессе носки при­об­рела форму стопы. На дру­гих релье­фах такое пол­ное обле­га­ние у сапог отсут­ствует. О том, что это не носки, сви­де­тель­ствует также шов, иду­щий по краю сапога и вокруг вставки в его перед­ней части, кото­рая, ско­рее всего, была укреп­лена тем или иным обра­зом и слу­жила для защиты ноги.

Фото 9 и 10. Палатки ара­бов в пустыне сожжены асси­рий­скими сол­да­тами. Фраг­мент асси­рий­ского рельефа из Север­ного дворца Ашшур­ба­ни­пала в Нине­вии, «Араб­ская ком­ната». Ката­лож­ный №: 14997. Мате­риал: але­баст­ро­вый извест­няк. Высота: 39 см. Время созда­ния: 680 – 636 гг. до н.э. Ком­ната IX Гри­го­ри­ан­ского еги­пет­ского музея, вхо­дя­щего в Музей Вати­кана, Рим, Ита­лия[vii]

Пере­не­семся теперь в Южную Аме­рику. У доинк­ской куль­туры Моче (1 – 800 гг. н.э.), суще­ство­вав­шей на Север­ном побе­ре­жье Перу, также встре­ча­ются изоб­ра­же­ния людей в одежде, кото­рую можно вос­при­нять как свя­зан­ную на спицах.

Фото 11[viii]. Фло­реро, пред­став­ля­ю­щее сра­же­ние между боже­ствами. Фраг­мент. Код ката­ло­ги­за­ции: ML018882. Раз­меры: 24,9×44,6×44,4 см. Вес: 3550 г. Мате­риал: кера­мика. Культура/стиль: Моче. Хро­но­ло­гия по Рафа­элю Ларко: Эпоха апо­гея (1 – 800 гг. н.э.), по Джону Роу: Ран­ний про­ме­жу­точ­ный период (200 г. до н.э. – 600 г. н.э.). Регион: Север­ное побе­ре­жье. Музей Ларко, Лима, Перу[ix]

На рос­пи­сях цере­мо­ни­аль­ной кера­мики Моче шоки­ру­ю­щее впе­чат­ле­ние про­из­во­дят совре­мен­ные длин­ные муж­ские носки из тон­кого три­ко­тажа, кото­рые явля­ются неиз­мен­ным аксес­су­а­ром всех пер­со­на­жей (фото 11). Но ни нос­ков, ни обуви такого рода в цар­стве Моче не было. Наде­вая цере­мо­ни­аль­ный костюм для уча­стия в риту­а­лах, пра­ви­тели и нобли, как при­нято счи­тать, нано­сили краску на ступни и голени, ими­ти­руя подоб­ную одежду для ног.

 
Фото 12. Цере­мо­ни­аль­ный скульп­тур­ный сосуд, изоб­ра­жа­ю­щий муж­чину в плаще и тюр­бане. Раз­меры: 26,0×42,7×25,9 см. Мате­риал: кера­мика. Стиль: Моче. 1 – 800 гг. н.э. Музей Ларко[x]

Вво­дят в заблуж­де­ние и неко­то­рые кера­ми­че­ские скульп­туры Моче. Напри­мер, кажется, что муж­чина, скульп­тур­ное изоб­ра­же­ние кото­рого заснято на фото 12, одет в пуло­вер с V-образным выре­зом, обвя­зан­ным двух­цвет­ной план­кой, и резин­кой по низу. Рукава «пуло­вера» – длин­ные и узкие и укра­шены гео­мет­ри­че­ским узо­ром. Схо­жий «пуло­вер» носит и чело­век с изу­ве­чен­ной ногой (фото 13).

Фото 13. Цере­мо­ни­аль­ный скульп­тур­ный сосуд. Раз­меры: 14,5×26,5×21,0 см. Мате­риал: кера­мика. Стиль: Моче. 1 – 800 гг. н.э. Музей Ларко[xi]

Конечно, ско­рее всего, то, что кажется вяза­ным пуло­ве­ром, – это унку, а резинка – это его бахрома. Но, если, глядя на фото 12, как-то можно с этим согла­ситься, то посмот­рев на фото 13, убеж­да­ешься, что на сосуде дей­стви­тельно нари­со­вана три­ко­таж­ная резинка, кото­рая немного стя­ги­вает полотно пуло­вера и сама сужа­ется к краю. В про­тив­ном слу­чае ткань унку вме­сте с бахро­мой сви­сала бы сво­бодно, пер­пен­ди­ку­лярно земле, пови­ну­ясь силе тяго­те­ния. Кроме того, унку с длин­ными рука­вами ткали редко. Однако в любом слу­чае рукава не могли быть настолько обле­га­ю­щими, сужа­ю­щи­мися к запя­стью. Ведь рукава, как и все унку, не выкра­и­ва­лись из полотна и имели пря­мо­уголь­ную кон­фи­гу­ра­цию. Они изго­тав­ли­ва­лись на ткац­ком станке одно­вре­менно с основ­ной частью унку по зара­нее задан­ным раз­ме­рам. Но, может, все-таки вяза­ние было известно в цар­стве Моче, а потом утра­чено? Отри­цать такую воз­мож­ность нельзя. Ведь Анд­скому миру боги во плоти пода­рили столько чудес циви­ли­за­ции, кото­рые со вре­ме­нем были забыты. Однако и дока­зать с помо­щью двух сосу­дов зна­ние мочик­цами вяза­ния на спи­цах также не полу­чится. Но вер­немся к гипо­те­зам о воз­ник­но­ве­нии вязания.

В XIX в. рас­про­стра­нен­ной была гипо­теза о том, что вяза­ние знали еще в Древ­ней Гре­ции[xii]. Ее сто­рон­ни­ком был Вильям Фел­кин, автор работы «Исто­рия машин­ного три­ко­тажа и кру­жев­ных изде­лий машин­ного про­из­вод­ства» (William Felkin «A history of Machine-wrought hosiery and machine lace manufactures»), вышед­шей в 1867 г. (В. Фел­кин был сыном ста­ноч­ного вязаль­щика и в воз­расте 12 лет посту­пил уче­ни­ком к сво­ему деду, кото­рый также был вязаль­щи­ком. Впо­след­ствии он стал важ­ной фигу­рой в кру­жев­ном про­из­вод­стве, но в 1864 г. его ком­па­ния разо­ри­лась[xiii].)

По сло­вам Л. Пеш­ко­вой, В. Фел­кин «в своем труде об исто­рии чулок стре­мился путем более или менее логи­че­ских умо­за­клю­че­ний дока­зать, что вяза­ние было известно еще во вре­мена Трой­ской (Тро­ян­ской) войны и в период воз­ник­но­ве­ния „Или­ады» и „Одис­сеи» Гомера и лишь из-за неточ­но­сти пере­вод­чи­ков и пере­пис­чи­ков, а воз­можно, и из-за подоб­но­сти выра­же­ний про­изо­шла замена слов „вяза­нье» и „тка­нье»». «Так, якобы, Пене­лопа, ожи­да­ю­щая воз­вра­ще­ния сво­его мужа Одис­сея, – пишет Л. Пеш­кова, – сдер­жи­вала нетер­пе­ли­вых жени­хов обе­ща­нием, что вый­дет замуж, как только будет готов убор, а ночью все­гда рас­пус­кала то, что за день соткала, вер­нее, свя­зала, потому что только вяза­ную вещь можно быстро, без нару­ше­ний нити и види­мых сле­дов рас­пу­стить, но не соткан­ную. И на древ­них гре­че­ских вазах вре­мен Трой­ской войны встре­ча­ются изоб­ра­же­ния плен­ной трой­ской знати в узких, обле­га­ю­щих шта­нах, напо­ми­на­ю­щих вяза­ные трико тор­же­ствен­ного убора вене­ци­ан­ских дожей эпохи на 2500 лет позже»[xiv].

Фото 14. Пене­лопа, рас­пу­ты­ва­ю­щая свою сеть. Автор: Джо­зеф Райт из Дерби (Joseph Wright of Derby). Дата  созда­ния: 1783 – 1784. Холст, масло. Музей Пола Гетти, Кали­фор­ния, США[xv]

Такая точка зре­ния суще­ство­вала уже в XVIII в. и, видимо, была доста­точно рас­про­стра­нен­ной. Сви­де­тель­ство тому – кар­тина (фото 14) бри­тан­ского худож­ника Джо­зефа Райта из Дерби (1734 – 1797), напи­сан­ная в 1783 – 1784 гг. Назвал он ее «Пене­лопа, рас­пу­ты­ва­ю­щая свою сеть» («Penelope Unraveling Her Web»). При этом автор упо­тре­бил вме­сто слова «cloth», кото­рым обо­зна­чают ткань, изго­тов­лен­ную на станке, слово «web», кото­рое можно пере­ве­сти и как «ткань», и как «пау­тина», и как «сеть». В то же время гла­гол «unravel» в дан­ном кон­тек­сте имеет только одно под­хо­дя­щее зна­че­ние – «распутывать».

Между тем, пра­виль­ность пере­вода слова, харак­те­ри­зу­ю­щего работу жены Одис­сея как «тка­нье», ясна из тек­ста ее речи, обра­щен­ной к мужу, кото­рый явился в свой дом под видом стран­ника. В ней Пене­лопа, в част­но­сти, упо­ми­нает о «стане пре­ве­ли­ком», т.е. боль­шом станке, кото­рый она поста­вила в своих покоях. Пене­лопа говорит:

«Все, кто на раз­ных у нас ост­ро­вах зна­ме­ниты и сильны, 130
Пер­вые люди Дули­хия, Зама, лес­ного Зак­инфа,
Пер­вые люди уте­си­стой, солнечно-светлой Итаки,
Нудят упорно ко браку меня и наш дом разо­ряют;
Мне ж не по сердцу никто: ни про­ся­щий защиты, ни стран­ник,
Ниже гла­ша­тай, слу­жи­тель народа; один есть желан­ный 135
Мной – Одис­сей, лишь его неот­ступ­ное тре­бует сердце.
Те же твер­дят непре­станно о браке; при­бег­нуть к обману
Я попы­та­лась одна­жды; и демон меня надо­умил
Стан пре­ве­ли­кий поста­вить в покоях моих; начала я
Темно-широкую ткань и, собрав жени­хов, им ска­зала: 140
«Юноши, ныне мои женихи – поелику на свете
Нет Одис­сея, – отло­жим наш брак до поры той, как будет
Кон­чен мой труд, чтоб нача­тая ткань не про­пала мне даром;
Старцу Лаэрту покров гро­бо­вой при­го­то­вить хочу я
Прежде, чем будет он в руки навек усып­ля­ю­щей смерти 145
Пар­ками отдан, дабы не посмели ахей­ские жены
Мне попрек­нуть, что бога­тый столь муж погре­бен без покрова».
Так я ска­зала; они поко­ри­лись мне муже­ским серд­цем.
Целый я день за тка­ньем про­во­дила; а ночью, зажегши
Факел, сама все, наткан­ное днем, рас­пус­кала. Три года 150
Дли­лася хит­рость удачно, и я убеж­дать их умела.
Но когда, обра­ще­ньем вре­мен при­ве­ден­ный, чет­вер­тый
Год совер­шился, про­мча­лися месяцы, дни про­ле­тели –
Все им открыла одна из слу­жа­нок, лихая собака;
Сами они тут застали меня за рас­пу­щен­ной тка­нью: 155
Так и была при­не­во­лена ими я труд мой окон­чить»[xvi].

Совре­мен­ные уче­ные счи­тают, что вяза­ние на спи­цах («истин­ное» вяза­ние) было изоб­ре­тено на основе вяза­ния иглой («лож­ного» вяза­ния). Выпол­нен­ные в этой тех­нике арте­факты, кото­рые были най­дены на тер­ри­то­рии совре­мен­ных Египта и Сирии, настолько похожи на свя­зан­ные спи­цами, что их дол­гое время рас­це­ни­вали как тако­вые. Поэтому воз­ник­но­ве­ние вяза­ния спе­ци­а­ли­сты дати­ро­вали III в. н.э. – по вре­мени изго­тов­ле­ния самых ран­них при­ме­ров, а именно нос­ков, най­ден­ных архео­ло­гами в конце XIX в. в копт­ских гроб­ни­цах Египта Рим­ского пери­ода. Только тща­тель­ное изу­че­ние струк­туры этих нос­ков помогло им понять свою ошибку. Между тем мно­гие исто­рики про­дол­жают счи­тать, что «истин­ное» вяза­ние заро­ди­лось именно в Египте, но уже в сред­ние века. Однако име­ются архео­ло­ги­че­ские сви­де­тель­ства, обна­ру­жен­ные на тер­ри­то­рии того же Египта, кото­рые поз­во­ляют пред­по­ло­жить, что роди­ной вяза­ния могла быть Индия.

Я думаю, что суще­ству­ю­щая на дан­ный момент доку­мен­таль­ная база, кото­рая исполь­зу­ется для постро­е­ния гипо­тез о месте и вре­мени воз­ник­но­ве­ния вяза­ния в Ста­ром Свете, слиш­ком мала. Поэтому ни одну из них нельзя счи­тать доказанной.

Не исклю­чено, что «истин­ное» вяза­ние, подобно тка­че­ству, могло быть изоб­ре­тено неза­ви­симо в раз­ных реги­о­нах мира. То же можно ска­зать и о вяза­нии иглой. Но из этого не сле­дует, что в любом реги­оне из тех, где эта тех­ника при­ме­ня­лась, она должна была достичь высо­кого уровня. Более того, высо­кий уро­вень раз­ви­тия иголь­ного вяза­ния мог и не при­ве­сти к изоб­ре­те­нию вяза­ния на спицах.

Дан­ную логику под­твер­ждает изу­че­ние исто­ри­че­ского и совре­мен­ного тек­стиля корен­ных жите­лей Перу. Даже те пред­меты одежды, аксес­су­ары, погре­баль­ные покровы и пр., кото­рые были сотканы и спле­тены в глу­бо­кой древ­но­сти, дошли до нас в хоро­шем состо­я­нии и в срав­ни­тельно боль­шом коли­че­стве. Поэтому наука имеет доста­точ­ную доку­мен­таль­ную базу для изу­че­ния исто­рии не только анд­ского тек­стиля, но и создав­ших его доис­пан­ских культур.

Тка­че­ство воз­никло на тер­ри­то­рии Перу в Доке­ра­ми­че­ский период. Вме­сте с дру­гими тек­стиль­ными тех­ни­ками оно достигло сво­его рас­цвета у куль­тур Пара­каса и Наски. Куль­тура Наски довела до совер­шен­ства вяза­ние иглой, кото­рое срав­нимо с «лож­ным» вяза­нием Ста­рого Света. Как будет пока­зано далее, оно при­ме­ня­лось для созда­ния слож­ных укра­ше­ний тка­ной одежды и погре­баль­ных покро­вов пра­ви­те­лей и знати. Однако наскан­ское искус­ство вяза­ния иглой не было вос­при­нято в пол­ном объ­еме после­ду­ю­щими куль­ту­рами. Со вре­ме­нем оно было прак­ти­че­ски забыто и так и не при­вело к изоб­ре­те­нию вяза­ния на спицах.

 

←→

---