В то время как женщины держат только принадлежности, связанные с туалетом – приведением в порядок внешнего вида хозяина, мужчины имеют привилегию подносить все основные элементы аристократического мужского костюма.
Фото 17. Слуга с панталонами и башмаками господина. Южная стена
Первый слуга справа от хозяина находится на южной стене гробницы (фото 17). Он одет в подпоясанную голубую тунику, белую одежду для ног, которую Г. Атанасов именует панталонами, и сандалии. Его шею украшает колье без кулона. На плече он несет хозяйские панталоны, называемые anaxirides, с ремнем, а в правой руке – обувь, такую же, как на хозяине.
Фото 18. Слуга с туникой господина. Северная стена
Второй слуга, изображенный на северной стене напротив первого слуги с панталонами и обувью, одет в тунику цвета охры (фото 18). Его шею украшает колье с листовидным кулоном. Обеими руками юноша подает сложенную бледно-желтую тунику с коричневыми кругами, очень похожую на ту, в которой показан хозяин.
Фото 19. Слуга, держащий хламиду с фибулой. Южная стена. Фото 20. Золотая фибула знатного аристократа из Дуростора, найденная в гробнице конца III – начала IV в.
Третий слуга, на южной стене, (фото 19) одет в костюм, схожий с теми, что носят другие слуги. Но он отличается от них своими очень длинными светлыми волосами. (У остальных волосы короткие и темные.) Волосы могут говорить о готском происхождении юноши. Левой рукой он высоко поднял темно-красную хламиду с золотой фибулой и пурпурно-фиолетовыми квадратными таблионами, в которые вписан красный ромб. Нет никаких сомнений в том, что это – та же хламида, в которой изображен хозяин.
Фото 21. Слуга с поясом–цингулом. Северная стена. Фото 22. Позолоченные серебряные накладки цингула знатного римлянина Дуростора, обнаруженные в гробнице IV в.
Четвертый слуга, на северной стене, (фото 21) одет в короткую тунику и панталоны. На шее он носит колье с луновидным кулоном. В руках он держит красный кожаный ремень – цингул (cingulum) хозяина с массивной пряжкой и позолоченной накладкой в виде двух соединенных вместе трапеций.
Фото 23. Вход в гробницу, вид изнутри
По обе стороны от входа в гробницу (фото 23) изображены большие подсвечники, а в люнету над входом – помещены два голубя. Их головы не сохранились, поскольку люнета в верхней части была повреждена во время проникновения в гробницу через потолок в 1942 г. А именно там, как правило, в венке писалось имя владельца.
Фото 24. Павлины на люнете западной стены
В то же время композиция с двумя павлинами, пьющими живую воду из высокого сосуда среди розовых цветов (фото 24), прекрасно сохранилась на люнете западной стены, которая находится над головами супружеской пары. В римском искусстве эта композиция является символом красоты и аристократической роскоши. Изображение на потолке богатой флоры и фауны и охоты на экзотических животных также ассоциируется с роскошной жизнью аристократического круга хозяина.
Художник покрыл свод потолка сеткой из 63 квадратов. С помощью окружностей он превратил их в восьмиугольники, внутри которых поместил восьмиугольники меньшего размера. В них мастер вписал птиц, зверей, пальмы, цветы, фрукты (гранаты и виноград) и четырех молодых охотников (мальчиков) в разных позах.
Все эксперты сходятся во мнении, что гробница построена язычником и оформлена в соответствии с законами языческого искусства. Но с учетом указов Феодосия I 388 и 391 гг., которые утверждали нетерпимость к язычеству, запрещали языческие ритуалы и закрывали языческие храмы, маловероятно, что строительство и украшение языческой гробницы и совершение языческих похорон в центре некрополя в таком городе, как Дуростор, было бы разрешено.
Поэтому наиболее разумно и исторически правильно считать, что фрески в дуросторской гробнице были созданы ранее 391 г. и даже до готского вторжения в 376 – 378 гг., когда Дуростор был завоеван и разрушен, некоторые из его жителей были убиты, а некоторые – мигрировали. Это как-то объясняет фигуру слуги-гота (задолго до 377 г. много готов из Малой Скифии и Второй Мезии стали рабами), а также отсутствие погребения в гробнице. Однако ее декоративная система и упрощенная архитектурно-пространственная композиция с архитектоническими элементами римско-эллинистического ордера, зеркальная симметрия, характерные для последнего этапа классической живописи в гробнице, связывают фрески с правлением Константина Великого и его наследников – с эпохой, которая завершает классический период языческого искусства и готовит идеологически и интеллектуально стилистику и экспрессию официального раннехристианского искусства живописи.
Наконец, укороченные фигуры с тяжелыми пропорциями (особенно хозяина), прически с челками, длинные ниспадающие волосы у большинства служанок, и особенно чудесная прическа прекрасной служанки с курильницей, находят прямые параллели среди памятников первой половины – середины IV в., а не времени правления Феодосия Великого – последней четверти века.
Принято считать, что владелец гробницы является знатным римлянином из Дуростора, а фигуры воспроизводят ритуальную процессию слуг, направляющихся к семейной паре: женщины идут к хозяйке, а мужчины – к хозяину. Есть даже предположения о том, что фрески имеют отношение к свадебной церемонии супружеской пары. Но Г. Атанасов выдвигает другую гипотезу.
Ученый обращает внимание на то, что четыре портрета охотника на потолке одинаковы. Во всех четырех случаях он представлен как большой мальчик (почти подросток) в закрытой желтой тунике. У его фигур один размер, близкие антропологические особенности и одинаковые прически на темно-каштановых волосах. Эти особые черты во всех отношениях гармонируют с образом хозяина. Вот почему Г. Атанасов считает, что сцены охоты имеют непосредственное отношение к центральному персонажу, владельцу гробницы.
Более того, он допускает, что на своде арки владелец показан как молодой человек, охотящийся на леопарда, дикого кабана, медведя и птиц. Охота в поздней античности была приоритетом знатных аристократов. Под сасанидским влиянием охота на львов и леопардов проникает даже в имперскую иконографию при наследниках Константина Великого. Подражая императору, высшие сановники начинают изображать себя охотниками на экзотических животных. На этом фоне объяснимо, что высший аристократ, каковым, несомненно, был владелец дуросторской гробницы, показан как храбрый человек, забавы которого даже в юности были аристократичными. Это является косвенным признаком его принадлежности к классу высших сановников, которые в имперскую эпоху носили почетное звание «сиятельных» (illustres).
Фото 25. Фрагмент росписи потолка с охотой на ягуара
Примечательно также, что большинство животных, на которых охотится молодой человек, не встречались в регионе Дуростора и на Балканах в целом. Это особенно верно для леопарда. Изображение дикого кабана не соответствует диким кабанам Европы. Он более похож на африканских диких кабанов. Павлины, цапли, гуси, пальмы, не характерные для этого европейского региона, также направляют нас в Северную Африку или Сирию. Если охотник действительно изображает владельца дуросторской гробницы в юности, то фон, на котором показаны его подвиги, предполагает, что он родился или вырос в Северной Африке (Египте) или Передней Азии (Сирии). В письменных источниках и на каменных памятниках такие одиночные или групповые миграции жителей с Востока на Западное побережье Черного моря часто показаны. Не исключено, что сам художник, который создал фрески, – тоже выходец из ближайших провинций империи.
В завершение Г. Атанасов подробно останавливается на проблеме личности и социального положения владельца гробницы. Как правило, утверждается, отмечает он, что хозяин является богатым, благородным землевладельцем, с высоким социальным положением и даже склонностью к интеллектуальным занятиям. Но, поскольку его имя установить не удалось, эти интерпретации, по мнению Г. Атанасова, остаются более или менее гипотетичными. Поэтому он предлагает еще раз посмотреть на фрески и составить характеристику хозяина по его одежде и тому смыслу, который в нее вложен.
Г. Атанасов указывает, что каждый титул в империи сопровождался особым типом костюма и регалий (знаков). В конце античной эпохи и точнее после Константина Великого, это стало обычаем. Одежда и аксессуары получают определенную смысловую нагрузку, которая позволяет судить о ранге их владельца. Среди этих и многих других новшеств Константин I вводит титул патриция в качестве одного из самых престижных в империи, который присваивается знатным гражданам, полководцам и членам Сената. После того как Константин в 330 г. переносит столицу из Рима в Константинополь (а скорее, учреждает вторую столицу), он образует новый Сенат. Константин формирует его, привлекая ноблей из Рима и аристократов из крупных балканских и малоазийских городов. Конечно, некоторые из них (в том числе варварского происхождения) назначаются и выбираются патрициями, проконсулами, магистратами, стратегами и т.д. Г. Атанасов особо подчеркивает эти процессы, потому что он полагает, что хозяин дуросторской гробницы получил высокое звание в эпоху Константина, примерно в середине IV в., но в любом случае до 378 г., когда Дуростор был завоеван и разрушен готами.
Об инвеститурах и инсигниях высших сановников императорского двора, как раннего (IV – VII вв.), так и более позднего (IX – X вв.) периодов, из письменных источников известно достаточно. В соответствии с древней церемонией при дворе в Константинополе патриции, сенаторы, магистраты, проконсулы, стратеги, облаченные в специальные костюмы, получали из рук императора знак – главную инсигнию своего достоинства – кодицилл (codicillus), имеющий вид маленького свитка. Его держат в руках высокие сановники на статуях IV в. Свиток в руках хозяина дуросторской гробницы, несомненно, есть не что иное, как кодицилл.
Высокий ранг хозяина иллюстрируется не только кодициллом, но и его костюмом. Даже в IV в., как уже было отмечено, действовало правило, по которому каждый нобль при дворе должен носить костюм, говорящий о его ранге или занимаемой им должности. Например, кандидат в патриции являлся во дворец в красной (если он военный) или белой (если он гражданское лицо) хламиде с таблионом и золотой фибулой (с ликом императора). Если судить по описаниям одежды других знатных сановников, то туника под мантией имела светлый, бледно-золотистый (aureata) цвет. После приготовлений кандидат в патриции торжественно отправлялся в chrisotriclinium. Там сам император, в присутствии дворцовых сановников, лично вручал ему самый значительный патрицианский знак – кодицилл (диплом), который тот был обязан носить на видном месте во время своих публичных проявлений. Получали дипломы не только патриции, но и высшие должностные лица в позднем Риме, и их круг был ограничен (сенаторы, магистраты, стратеги, консулы).
Богато украшенный ремень из красной кожи – цингул также служил важной инсигнией в костюме высших сановников и магистратов империи в IV в.
Туника хозяина дуросторской гробницы не является обычной. Она имеет длинные рукава, сшита из белой ткани с золотыми оттенками и украшена сегментами–парагудиями (paragudii) из пурпурной ткани на нижней половине, плечах и рукавах. В соответствии с подлинными изображениями и письменными источниками парагудии стали элементами одежды высших аристократов в IV в.
В отличие от туники, красновато-коричневая хламида хозяина показана более детально. По нижнему краю у нее пришиты две квадратные темно-фиолетовые (пурпурные) аппликации – таблионы. Золотые таблионы сохранялись для хламиды императора, в то время как хламиды цезарей, сенаторов и патрициев украшались пурпурными таблионами. Таблионы появляются на хламидах высоких сановников после начала IV в.
Наибольшее внимание среди элементов костюма и аксессуаров заслуживает объект цилиндрической формы, который показан в руках аристократа дуросторской гробницы. Почти все авторы, которые затронули эту тему, признают, что речь идет о бумажном свитке, брачном договоре, свидетельстве литературной работы хозяина и т.д. Принимая во внимание военный аристократический костюм высокого сановника, Г. Атанасов предполагает, что это на самом деле – императорский диплом – кодицилл.
Ремень–цингул на фигуре хозяина нельзя увидеть, поскольку она полностью закрыта мантией. Но он определенно является часть костюма дуросторского магистрата, потому что один из слуг северной стены передает его своему господину с ритуальным жестом. Такие ремни жаловались патрициям и сенаторам. Цингул хозяина гробницы имеет накладки в виде сдвоенных трапеций, которые характерны для IV в. (см. фото 22).
На фоне этих реалий Г. Атанасов допускает, что владелец дуросторской гробницы относится к знатному сословию (к «сиятельным»). В середине IV в., подобно другим провинциальным аристократом, он получил почетный высокий титул (патриция, магистра, сенатора, консула). На это ясно указывают его одежда и диплом, которые полностью совпадают с костюмом и регалиями патрициев, сенаторов и высших магистратов ранневизантийской эпохи. При этом цингул и хламида цвета красного сухого вина говорят о том, что он принадлежит к высшей военной аристократии.
Очевидно, что нобль из Дуростора был особенно горд своим высоким званием, потому что художественная композиция в целом подчинена теме одежды и аксессуаров. Вся процессия является своеобразной манифестацией составных элементов парадного костюма, которые несут слуги. Мало того, что хозяин одет в них, он, похоже, настаивал на том, что они должны были быть показаны специально и раздельно слугами, которые направляются к нему с благоговением и ритуальными жестами. Как уже было сказано, один из них несет цингул (последний справа), второй, возле него, – сложенную тунику светло-желтого цвета (aureata), третий (последний слева) несет красноватую мантию (хламиду) с пурпурными таблионами и золотой фибулой, и четвертый, рядом с ним, – панталоны.
На изображении хозяина панталоны нельзя увидеть, поскольку они, как и цингул, полностью закрыты длинной мантией. Однако хорошо известно, что в IV и V вв. плотно облегающие панталоны начинают входить в костюм высоких сановников империи как варварское (может быть, сасанидское) заимствование. Впрочем, на известном серебряном блюде из Эрмитажа, как замечает Г. Атанасов, даже сам император Констант (337 – 350) носит панталоны, а он был почти современником владельца дуросторской гробницы.
Фото 26[1]. Керченский миссорий (керченский щит). Материал: серебро. Размеры: 25×25 см. Вес: около 660 г. Время создания: IV в. Обнаружен в январе 1891 г. в Керчи. Эрмитаж, Санкт-Петербург, Россия[2]
Г. Атанасов называет имя императора Флавия Юлия Константа – младшего (четвертого) сына Константина I Великого. Но в соответствии с преобладающей на сегодняшний день гипотезой на керченском блюде, или щите (фото 26) изображен третий сын Константина Великого – Констанций II (римский император в 337 – 361 гг.). Помимо панталон он носит короткую тунику–далматику с узкими рукавами, напоминающую короткий узорный персидский кафтан для верховой езды, который в византийском костюме называется «скарамангий».
Восточные элементы костюма Констанция II представляются вполне объяснимыми. В 324 г. Константин Великий назначил его цезарем и отдал под его контроль восточную часть империи со столицей – Константинополем. Ею Констанций продолжал управлять и после смерти отца в 337 г., приняв титул августа. Император и пышный императорский двор Константинополя был законодателем мод империи и, следовательно, мода на восточный стиль в одежде могла иметь широкое распространение среди имперской знати.
Фото 27. Панталоны и туфли императора крупным планом
Одежда на керченском щите достаточно хорошо прорисована. Хорошо видно, что панталоны довольно тесно облегают ноги Констанция II. Они практически не морщат и этим выгодно отличаются от панталон воина, стоящего по правую руку от императора. Те, очевидно, сшиты из более дешевой ткани и менее умелым портным. Легко читаются и усыпанные драгоценными камнями туфли императора. Они открытые, имеют высокую пятку, перехлестный ремень и острый мыс.
Однако вернемся к росписям гробницы Дуростора.
Г. Атанасов обращает внимание на то, что статусные одежды на фресках несут только слуги-мужчины и в последовательности их одевания. Первые, которые ближе к хозяину, держат тунику и панталоны, а последние – цингул и хламиду с фибулой. Именно так, с помощью слуг облачался в специальные одежды кандидат в патриции, сенаторы, проконсулы или стратеги, прежде чем войти в дворцовый зал для получения кодицилла из рук императора.
Если фрески в дуросторской гробнице имеют прямую связь с церемонией приема высокого военного звания, присутствие хозяйки и служанок кажется неестественным. Кроме того, как уже отмечалось, рамка, в которой изображается супружеская чета, равна рамкам, в которых представлены слуги. Рамки слишком тесные, чтобы вместить две фигуры, к тому же – центральные. Вот почему Г. Атанасов придерживается предположения, что по замыслу центральная рамка предназначалась только для доминирующей фигуры хозяина. Но что-то произошло, и на определенном этапе (вероятно, в процессе художественного оформления) было принято решение, что в ограниченной поверхности небольшого поля будут изображены две фигуры. Пространства было явно недостаточно. В результате фигура хозяина вышла из рамки – случай, который не имеет аналогов в росписи гробниц в IV в. Именно поэтому изначальная схема, представляющая своеобразный парад официальной одежды и аксессуаров, подаваемых хозяину – высшему военному магистрату, – была слегка нарушена добавлением фигуры его жены.
Что касается женщин-служанок, то, по мнению Г. Атанасова, они несут предметы для гигиенических процедур, в основном мытья, которое было необходимо перед тем, как нобль наденет парадный сановничий костюм с элементами инсигний. Поэтому мытье имеет здесь почти ритуальный характер. Оно напоминает императорское и епископское омовение перед облачением в праздничные ритуальные одежды с регалиями.
Таким образом, из работы Г. Атанасова мы узнаем, что в IV и V вв. плотно облегающие панталоны начинают входить в костюм высоких сановников империи. Этот факт он оценивает как хорошо известный, вероятно, имея в виду письменные источники, так как упоминает греческое название таких панталон – anaxurides, правда, только в изданиях своей работы в английском переводе, где это слово написано с ошибкой (anaxirides вместо anaxurides). Замечу, что греки, как и изначально римляне, не носившие штанов, не имели в своем лексиконе соответствующего слова. Они заимствовали слово anaxurides у персов, но употребляли его широко, используя не только для обозначения персидских штанов, но и штанов окружавших их варваров. Примером этому служит использование его Геродотом (484 – 425 гг. до н.э.) в трактате «История» и, в частности, в абзаце 49 книги V «Терпсихора»[3]. В нем говорится, что Аристагор, тиран Милета, прибыл в Спарту, когда царем там был еще Клеомен, и вступил с ним в переговоры. Аристагор принес с собой медную доску, где была вырезана карта всей земли, а также «всякое море и реки». Аристагор сказал Клемеону вот что:
«Наше положение ужасно. То, что мы, дети ионян, стали из свободных людей теперь рабами – величайший позор и скорбь не только нам самим, но и для всех остальных эллинов, и особенно для вас, потому что вы стоите во главе Эллады. Поэтому заклинаю вас эллинскими богами: спасите единокровных ионян от рабства! Этого вы легко можете добиться. Ведь варвары вовсе не отличаются мужеством, вы же достигли высшей военной доблести. А сражаются варвары вот как: у них есть луки и короткие копья, в бой идут в штанах (anaxurides), с островерхими шапками на голове. Поэтому вы легко можете одолеть их. К тому же народы, обитающие на этом материке, гораздо богаче всех остальных: прежде всего – золотом, потом – серебром, медью, пестрыми одеждами, вьючными животными и рабами. Стоит вам лишь пожелать, и все это будет ваше. Живут же эти народы рядом друг с другом, вот как я тебе покажу».
Затем Аристагор стал перечислять эти народы, рассказывать о них и показывать на карте, где они живут. Он назвал лидийцев, фригийцев, каппадокийцев, которых ионяне зовут сирийцами, киликийцев, армениев, матиенов, киссиев. С учетом тех слов, что Аристагор сказал раньше, все они являются варварами, которые носят пестрые одежды, штаны (anaxurides) и островерхие шапки. Свою речь Аристагор заключил следующими вопросами:
«К чему вам воевать за незначительные и даже скудные земли с равными вам по силам врагами, как мессенцы? Или с аркадцами и аргосцами, у которых нет ни золота, ни серебра, из-за чего вы готовы биться не на жизнь, а на смерть? Если есть возможность легко овладеть всей Азией, то к чему вам завоевывать другие земли?».
Римляне для обозначение варварских штанов употребляли слово «braccae» (иногда «braces», «bracis»). При этом оба слова – и греческое и латинское – обозначали штаны вообще, а не какой-то их определенный фасон. Поэтому выбор Г. Атанасовым греческого слова «anaxurides» не вполне понятен. Неясно, был ли выбор случаен или же в изученных автором текстах, относящихся к IV – V вв., это слово приобрело более узкое значение в сравнении со временами Геродота и действительно обозначало обтягивающие панталоны, заимствованные у персов.
Между тем изображение правителя восточной части империи Констанция II на керченском щите, на которое ссылается Г. Атанасов, позволяет говорить о заимствовании именно из восточного – персидского костюма. Ведь восточные обтягивающие штаны Констанция II комплектуются с плечевой одеждой – туникой–далматикой, напоминающей скарамангий, а вместе они составляют ансамбль в персидском вкусе.
Фото 28
В качестве обозначения одежды для ног хозяина гробницы и его слуг Г. Атанасов употребляет в болгарском тексте слово «панталони», а в его английском переводе – термин «trousers». Одежду для ног владельца гробницы Г. Атанасов характеризует как «плътно прилепналите към тялото панталони» (плотно прилегающие к телу панталоны). К большой радости историков моды автор фресок гробницы показал ее отдельно от хозяина, изобразив весьма детально на плече слуги (фото 28). В верхней части одежда для ног действительно похожа на брюки, поскольку снабжена ремнем с пряжкой, который вставляется, по всей вероятности, в систему из двух или трех больших металлических накладок. Однако в нижней части она имеет вид чулок. Поэтому одежда для ног, показанная в дуросторской гробнице, никак не может называться панталонами, брюками, штанами. Она полностью соответствуют термину «цельные шоссы с присоединенной (пришитой) стопой».
Следовательно, цельные шоссы с пришитой стопой существовали уже в поздней Римской империи в IV в. Их носила не только столичная и провинциальная знать, но и их слуги. Конструкция шосс была заимствована, видимо, из восточного (персидского) костюма. Шоссы как нельзя лучше подходили для римских ноблей, которые в силу традиции отрицательно относились к штанам, считая их варварской одеждой, одеждой неженок, и обязывали себя появляться на людях с голыми ногами невзирая на плохую погоду и другие неблагоприятные обстоятельства. Однако варварские штаны, постепенно проникая в гардероб римлян, со временем получили среди них довольно широкое распространение. В 397 г. н.э. Флавий Аркадий (377 – 408) – император Восточной Римской империи и его брат Флавий Гонорий Август (384 – 423) – император Западной Римской империи совместным указом, обращенным к народу, даже запретили ношение штанов (bracarum) и мягкой парфянской (персидской) обуви (tzangis)[4] в священном городе Риме. В 399 г. этот указ был повторен в обращении к Флавиану, префекту города[5]. (Подробнее см.: «Штаны в римской одежде. Bracae».)
Примечательно, что шоссы слуг хозяина дуросторской гробницы окрашены в светлые тона: почти белый у слуги-гота и бледно-серые с разными оттенками у трех других. Шоссы хозяина имеют цвет, близкий к телесному. А значит, в них его ноги казались обнаженными. В то же время восточные одежды известны своим узорным декором. Поэтому здесь, скорее, можно говорить не о прямом заимствовании, а о приспособлении восточной одежды для ног схожего с шоссами типа (со стопой или без стопы) для римского костюма, где обтягивающие ноги и стопы шоссы телесного цвета создавали иллюзию голых ног их владельца. При этом пришитая стопа была необходима для поддержания этой иллюзии в том случае, если мужчина носил обувь, открывающую существенную часть стопы, например, имеющую вырез на ее верхней поверхности. Шоссы со стопой служили защитой от холода, не делая хозяина в глазах общества неженкой, были в моде, позволяли обходить закон, запрещающий римлянам носить штаны, а также соблюдать традиции, соответствовать римским идеалам в костюме и отличаться от варваров.
[3] Геродот Галикарнасский. История. Книга V. Терпсихора, абзац 49 (http://perseus.mpiwg-berlin.mpg.de/cgi-bin/ptext?doc=Perseus%3aabo%3atlg%2c0016%2c001%3a5%3a49&vers=original&word=bra^xu%2fs#word1).
[4] Nicholas N., Baloglou G. An Entertaining Tale of Quadrupeds: Translation and Commentary. Columbia University Press, 2003 (https://books.google.ru/).
[5] Imperatoris Theodosii codex. Liber quartus decimus. 14.10.2, 14.10.3 / Text submitted by Dr. Alexandr Koptev (http://droitromain.upmf-grenoble.fr/Constitutiones/CTh14.html#10).